О.В. Гефнер

ЧЕЛОВЕК НА ВОЙНЕ: НРАВСТВЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ВОЙНЫ В ОСМЫСЛЕНИИ РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ КОНЦА XIX – НАЧАЛА XX ВЕКА

Войны сопровождают человечество на протяжении всей его истории. В XX в. мир пережил несколько глобальных мировых конфликтов – первую, вторую мировые войны, множество локальных столкновений. Для России тяжелейшей войной в ее истории стала Великая Отечественная война, 70-летний юбилей Победы в которой мы празднуем в этом году. Несмотря на деятельность различных пацифистских движений и организаций, война в различных ее формах и проявлениях остается реальностью нашего дня. Причем со временем войны становятся все более жестокими и изощренными. При огромном накоплении в мире различных вооружений и всеобщем переплетении международных связей любой локальный конфликт грозит переродиться в новую мировую войну. Угроза уничтожения постоянно остается актуальной для человечества.

Всестороннее исследование, понимание такого сложного и противоречивого явления, как война, а, возможно, и выработка путей ее изживания невозможны без широчайшего философского осмысления. К проблеме войны философы неоднократно обращались в разные исторические эпохи. Огромный вклад в осмысление проблем войны внесли русские религиозные философы конца XIX – начала XX вв. В.С. Соловьев, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Е.Н. Трубецкой, И.А. Ильин, В.Ф. Эрн. В своих как общефилософских трудах, так и в специальных работах, посвященных феномену войны, они всесторонне анализировали, осмысливали это явление¹. Сама историческая эпоха, в которую они жили, заставляла русских философов рубежа веков обратиться к проблемам войны. Поистине переломным этапом в истории человечества стала первая мировая война, оказавшая огромное влияние и на русских философов. Они были свидетелями мыслей, чувств, настроений современников, видели те разрушительные последствия, к которым привела война, изнутри переживали и осмысливали это явление. Поэтому размышления русских философов о войне имеют большую ценность и вызывают научный интерес.

Одним из многочисленных аспектов в философском осмыслении войны является нравственный. Попытка осмыслить феномен войны, помимо понимания социально-исторических ее смыслов, неизменно поднимает вопросы добра и зла, свободы и насилия, страдания и вины, т.е. проблемы этики. Не случайно, поэтому, одной из характерных черт размышлений о войне русских религиозных философов конца XIX – начала XX вв. была гуманистическая направленность, стремление разрешить важные для человека сложные нравственные вопросы, связанные с военной трагедией.

Одним из проявлений войны является отчуждение человека, которое проявляется в беспомощности перед созданными им же самим общественными силами, обезличенности индивида, его внутреннем духовном разладе и ощущении отрыва от своей родовой сущности. Война есть одно из высших проявлений отчуждения. Человек действует на войне как бы в качестве двух различных субъектов. Как собственно личность он подчинен определенным нравственным законам, которые диктуют ему, что убийство – это грех, оно противно человеческой совести. Однако человек на войне выступает в большей степени как государственный субъект, как один из элементов сложного собирательного организма – вооруженных сил государства. Он вынужден, таким образом, принимать законы этого государства, которое толкает его на войну. Это противоречие ведет к глубокой внутренней раздвоенности человека. Н.А. Бердяев точно подметил этот духовный раскол человека: «То, что в отдельной личности почитается злым ... в государстве почитается не только дозволенным, но и высоким... Человеческой личности запрещено убивать. Но эта же человеческая личность, если она действует как государство, не только может убивать, но даже должна убивать. Таким образом, создается очень сложный и мучительный конфликт для человеческой совести»². Государство, будучи само во многом порождением войны, способствует отчуждению человека, а военная организация, которая является системой иерархичной, основанной на дисциплине приказа, многократно усиливает это отчуждение, унифицирует человека. Только таким образом возможна война. Как пишет С.Н. Булгаков: «Субъектом войны является государство, власть. Ведомые всегда являются жертвой. Без такого организованного принуждения война бы не существовала»³. Эту мысль подтверждает и Н.А. Бердяев: «Война... есть крайняя форма господства общества над личностью. Люди могут воевать лишь при ослаблении личного сознания и усилении сознания группового, коллективного»⁴. В.С. Соловьев согласен с тем, что «война как столкновение собирательных организмов (государств) и их собирательных органов (войск) не есть дело единичных лиц, пассивно в ней участвующих». Однако он пытается оправдать государство и его военную систему тем, что назначение ее в конечном счете служит делу человеколюбия: «Государство внешними средствами упраздняет ту злобу, которую мы не можем упразднить внутри себя»⁵.

Кроме того, война немыслима без оружия, которое постоянно совершенствуется. Человек создает мощнейшие средства, направленные не на созидание и «творение» того мира, в котором он живет, а на уничтожение его, ставя под сомнение будущее мира. И, в конечном счете, это оружие поворачивается против него самого. Оно начинает властвовать над человеком. Как писал С.Н. Булгаков, милитаризм «приводит к автоматическому воспламенению. Этот автоматизм все более определяет человеческую волю в ее действиях, придавая им характер машинной техники»⁶. Война, грозящая гибелью человеку и миру, в котором он живет, может, таким образом, вспыхнуть в любой момент, независимо от воли людей, государств.

Все это ярко показывает, что война является самым жестоким проявлением отчуждения человека. Она отчуждает его от других людей, от мира, в котором он живет, приводит к страшному внутреннему конфликту человека. В этом состоит огромное нравственное зло войны.

Другое зло войны – убийство. Русские философы ставили вопрос – можно ли уничтожение людей на войне считать убийством в полном смысле этого слова. Одновременно с этим они ставят и проблему вины за войну и все злодеяния, связанные с ней. Эта проблемы очень сложны, что и предопределило неоднозначность их осмысления. В.С. Соловьев считал, что война не может быть сведена к убийству как к злодеянию, которое предполагает злое намерение по отношению к определенному человеку. В войне человек действует не самостоятельно, он есть лишь составная частичка некоего собирательного организма (государства, войска). Поэтому убийство с его стороны есть лишь случайная возможность. Философ сводит чуть ли не всю войну к непреднамеренной стрельбе по «невидимому на расстоянии неприятелю»⁷. Оправдывает он и убийство в защиту слабого, обиженного. Все это снимает, по его мнению, с человека вину за убийство на войне, и за войну в целом.

Пытается смягчить остроту постановки вопроса об убийстве на войне и С.Н. Булгаков. Он считает, что «военное убийство вовсе не есть единственный и исключительный образ смерти, но лишь один из многих». Он не отрицает, что война включает в себя убийство, однако оправдывает его тем, что оно является не целью войны, а лишь средством к победе. «Война как и другие бедствия – испытание, крест, а не только убийство», – пишет С.Н. Булгаков. И хотя он оценивает войну как испытание и крест, он тем не менее снимает с человека личную ответственность за нее, признавая ее лишь в отдельных случаях. Философ пишет: «Вопросы войны и мира решаются не личной волей и разумением, но как-то поверх них, хотя это и не мешает отдельным личностям быть выразителем этого сверхличностного инстинкта или вдохновения. Тогда они становятся вождями народов, и на них ложится личная ответственность за войну». Таким образом, война, в провиденциалистском понимании С.Н. Булгакова, представляется как некая болезнь, рок, действие промысла Божия, на человека же нельзя возложить ответственность за ее зло⁸.

И.А. Ильин придерживается противоположной точки зрения. Он однозначно полагает, что война есть убийство. Причем вопрос об убийстве на войне он считает одним из главнейших вопросов, которые должны быть осмыслены. Он считает, что именно из него вырастает основное нравственное противоречие войны. Как пишет И.А. Ильин, недопустимость убийства человека человеком является аксиомой. Мотивами страха перед убийством, по мнению философа, являются: глубина и таинственность самого процесса жизни и смерти, которая находится не в человеческой, а в божественной компетенции; нелюбовность этого акта, который ведет не только к упразднению существующей связи между людьми, но и к внутреннему расколу самого убийцы; полная и безусловная непоправимость акта убийства. Как пишет И.А. Ильин, не все участвующие в войне переживают эти чувства. Чувство индивидуальной вины притупляется тем, что накопление враждебной энергии, которая затем ведет к войнам, осуществляется всем социальным коллективом. В глазах воюющих государство, ведущее войну, становится виновником столкновения. Однако, как считает философ, все это не умаляет личной вины человека, не снимает с него ответственности за убийство: «Мучения или убийства, которые люди чинят друг другу в сражении, не станут ни благими, ни праведными, ни святым делом, каким бы целям они не служили... Война есть наша общая великая вина». Однако, несмотря на это, И.А. Ильин не принимает и толстовский принцип «непротивления злу насилием». Он считает, что этот принцип может служить руководством к действию лишь когда речь идет о защите материальных благ. Но есть и духовные блага, при защите которых «физическое пресечение и понуждение могут быть прямою религиозной и патриотической обязанностью человека». Как пишет И.А. Ильин: «Нельзя предоставить сильному угнетать слабого, нельзя быть щедрым в отдаче чужого блага или чужой жизни, нельзя дать поработить себя, нельзя отречься от своих убеждений и верований». Человек попадает в такую ситуацию, когда для него становится невозможным нравственно-правильный исход, и тогда он выбирает убийство как наименьшее зло. Но при этом он принимает на себя вину за убийство, переживает и страдает. А это страдание и переживание – есть средство очищения человека. «В этом проявляется подвиг... В приятии последствий своей вины и своей жизни скрыта возможность очищения и обновления», – пишет И.А. Ильин⁹.

С ним согласен и Н.А. Бердяев: «Мы все виноваты в войне, все ответственны за нее и не можем уйти от круговой поруки. Зло, живущее в каждом из нас, выявляется в войне ... необходимо взять на себя ответственность до конца». Причем вина лежит, по его мнению, не только на тех, кто непосредственно участвует в сражении. На каждом человеке, даже если он не совершает убийства, не воюет на фронте, лежит вина: «Уже тем, что я принимаю государство, принимаю национальность, чувствую всенародную круговую поруку, хочу победы русским, я участвую в войне и несу за нее ответственность. Когда я желаю победы русской армии, я духовно убиваю и беру на себя ответственность за убийство, принимаю вину»¹⁰. Таким образом, отрицание убийства как абсолютного зла и одновременное принятие и оправдание его в войне как зла относительного – проявление антиномичности взглядов русских философов на войну.

Антиномичность войны ярко выражается и в поведении человека на войне. «С одной стороны, война вызвала подвиг самопожертвования и любви, проявление высшего героизма в избранных лучших людях. Но с другой стороны, она пробудила зверя в человеке, обнаружила и разнуздала в нем ту сатанинскую силу зла, которая в мирное время сдерживается страхом перед властью», – отмечал Е.Н. Трубецкой¹¹. Действительно война ставит перед человеком очень сложные задачи, требует огромного напряжения его сил. Она выступает для человека не только как потрясение, но и как духовное испытание и духовный суд. С одной стороны она разнуздывает самые худшие качества – злобу, жестокость, ненависть, страх. Они проявляются в убийствах, мародерстве, насилиях. Страх смерти будит в человеке инстинкт самосохранения, трусость. Однако одновременно с этим война приводит и к проявлению и противоположных качеств – величайшего героизма, смелости, жертвенности. Перед лицом смертельной опасности зачастую на второй план уходят мысли о себе, о личной выгоде. Об этом писал И.А. Ильин: «Каждая душа услышала зов, и от каждой протянулась куда-то нить, напряглась и задрожала и связала душу с другими в одном, сразу далеком и близком "там". Все нити встретились в этом общем пункте и скрепили народ в единство»¹². Люди не только героически сражаются на полях войны. Война «порождает множество малых чудес» – самоотверженную работу в тылу, уход за ранеными в госпиталях, пожертвования в пользу армии¹³. Люди, находящиеся вдалеке от войны, духовно соучаствуют в общем горе. В сотни раз возрастает сила любви, жалости, когда провожают на фронт дорогих, любимых людей. «Тут порою жалость переходит в бунт любящего сердца против роковой, неумолимой силы, грозящей гибелью всему милому и дорогому», – писал Е.Н. Трубецкой¹⁴. Пафос любви к человеку соединяется с пафосом любви к Родине. И в этом проявляется великая жертвенность, которая есть величайший подвиг самоотречения и бескорыстия. И в этом страдании и сострадании человек приходит к глубокому духовному очищению и обновлению.

Война выступает и как духовный суд человека. С потрясающей силой она ставит вопрос о смысле человеческой жизни, об ответственности человека за то, как он жил до войны, приводит к переоценке ценностей. Ибо, как пишет И.А. Ильин, «она зовет каждого воевать и защищать до смерти то, чем он жил доселе, что он любил и чему служил»¹⁵. Дезертир как бы признает, что его прежнее существование было пустым и бессмысленным и оно не стоит того, чтобы встать на его защиту. Таким образом, он перечеркивает всю свою прошлую жизнь. В то же время, если человек дорожит своей судьбой, исповедуемыми ценностями, то защита дела своей жизни для него является не жертвой, а доброй волей. Именно на этом основывается истинное добровольничество. Поэтому война учит человека жить так, чтобы жизнь имела смысл, чтобы она была оправдана. Война показывает бренность материальных ценностей. «Вообще перед лицом смерти, которая косит людей сотнями тысяч, отношение к богатству в корне меняется. Тем, кто идет в огонь, оно мало приносит пользы», – пишет Е.Н. Трубецкой¹⁶. Война на первый план выдвигает ценности духовные, и, прежде всего, ценность самой жизни. Таким образом, война меняет самого человека: «происходит какой-то глубокий переворот в человеческом сердце: выковывается новый тип человека, более могущественный и значительный. Человек как бы перерастает самого себя; а одновременно с этим повышением энергии личной жизни растет и сознание ее ценности»¹⁷.

Таким образом, русская религиозно-философская мысль конца XIX – начала XX вв. внесла огромный вклад в осмысление нравственных проблем войны. В размышлениях русских философов прослеживается попытка нахождения определенного компромисса между христианской нравственностью, основанной на принципах мира и человеколюбия и гражданской, патриотической позицией. Они помогают человеку осознавать свой долг, правильно ориентироваться в ситуации сложного нравственного выбора при столкновении со злом войны. Эти взгляды не теряют своей актуальности и сейчас, могут быть востребованы при подготовке и воспитании будущих воинов, в патриотическом воспитании общества.

Примечания

¹ Булгаков С.Н. Размышления о войне // Звезда. – 1993. – № 5. – С. 138–162; Трубецкой Е.Н. Смысл войны // Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. – М., 1994. – С. 352–355; Трубецкой Е.Н. Война и мировая задача России // Там же. – С. 370-381; Трубецкой Е.Н. Отечественная война и ее духовный смысл // Там же. – С. 381–395; Эрн В.Ф. Мечь и крест // Эрн В.Ф. Сочинения. – М., 1990. – С. 294–385; Соловьев В.С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соловьев В.С. Сочинения. – М.,1990. – Т. 2. – С. 635-762; Соловьев В.С. Оправдание добра // Соловьев В.С. Сочинения. – М., 1990. – Т. 1. – С. 47–549; Бердяев Н.А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. – М., 1990; Бердяев Н.А. О назначении человека // Бердяев Н.А. О назначении человека. – М., 1993. – С. 20–254; Бердяев Н.А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого // Там же. – С. 254–358; Ильин И.А. Духовный смысл войны // Воскресенье. – 1992. – № 1. – С. 3–56; Ильин И.А. О сопротивлении злу силой // Ильин И.А. Путь к очевидности. – М.,1993. – С. 6–132.

² Бердяев Н.А. О назначении человека... – С. 176.

³ Булгаков С.Н. Размышления о войне... – С. 140.

⁴ Бердяев Н.А. Экзистенциальная диалектика... – С. 306.

⁵ Соловьев В.С. Оправдание добра... – С. 479.

⁶ Булгаков С.Н. Размышления о войне... – С. 139.

⁷Соловьев В.С. Оправдание добра... – С.479; Соловьев В.С. Три разговора... – С. 654.

⁸Булгаков С.Н. Размышления о войне... – С. 139, 141, 159.

⁹ Ильин И.А. О сопротивлении злу силой... – С. 102; Ильин И.А. Духовный смысл войны... – С. 24, 27.

¹⁰ Бердяев Н.А. Судьба России... – С. 156.

¹¹ Трубецкой Е.Н. Великая революция и кризис патриотизма // Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. – М., 1994. – С. 404.

¹² Ильин И.А. Духовный смысл войны... – С. 30.

¹³ Эрн В.Ф. Меч и крест... – С. 304.

¹⁴ Трубецкой Е.Н. Отечественная война... – С. 34.

¹⁵ Ильин И.А. Духовный смысл войны... – С. 34.

¹⁶ Трубецкой Е.Н. Отечественная война... – С. 393.

¹⁷ Там же. – С. 388.